"Но даже имени его мы не знаем" (Александр Солженицын о соловецком ребенке. Париж. 1973.)
" Советская историография замалчивала наличие специальных учреждений для детей репрессированных граждан. Ученые изучали достижения правоохранительных, исполнительных и партийных органов в ликвидации беспризорности и детской преступности. Особенно активно исследовали роль органов государственной безопасности в борьбе с беспризорностью, роль Ф. Дзержинского и Макаренко в создании детских специальных воспитательных заведений ]. Лишь с конца 1980-х гг. появились первые свидетельства о существовании специальных учреждений для детей репрессированных родителей. " (Роман Подкур. «Дитячий ГУЛАГ» в контексті політики державного терору (1937–1939 рр.) "Україна Модерна", www.uamoderna.com/. Київ, Україна. 20.07.2015.)
Часто ли мы задумываемся над тем, какие страшные и пророческие совпадения встречаются на литературных страницах? Роман Виктора Гюго "Miserables" заставил французов ужаснуться жуткому положению детей Парижа. В 1861 году книга вышла в свет, а через 9 лет, в 1870 году, родился Володя Ульянов, взявший позднее "погоняло" - Ленин. Говорят, что гимназист плакал, расстроенный горькой судьбой французских сирот - гаврошей. О судьбе соловецких детей будущий вождь мирового пролетариата ни тогда, ни позднее не думал... Но как Виктор Гюго, за 60 лет до соловецких событий, буква в букву, слово в слово, фраза в фразу определил главную суть СЛОНа?! Вот загадка! Как он почувствовал, откуда мог знать? И ведь не ездил на прогулки в лагерные Соловки, как пролетарский писатель Максим Горький, чтобы понять суть детского концлагеря:
Гаврош показал ему на своих подопечных...
- Иду укладывать спать этих ребят.
- Где же ты их уложишь?
- У себя...
- Значит, у тебя есть квартира?
- Есть.
- Где же это?
- В СЛОНе, - ответил Гаврош.
Монпарнаса трудно было чем-нибудь удивить,
но тут он невольно воскликнул: - В СЛОНе?
- Ну да, в СЛОНе! - подтвердил Гаврош. - Штотуткоо?..
- А в самом деле! - сказал он. - СЛОН так СЛОН. А что, там удобно?
- Очень удобно, - ответил Гаврош. - Там, правда, отлично. И нет таких сквозняков, как под мостами.
- Как же ты туда входишь?
- Так и вхожу... Простой фокус. Раз, два - и готово, тебя уже нет.
(Виктор Мари Гюго. Отверженные. Часть 3,4. Собрание сочинений в 10-и томах. Издательство "Правда". М., 1972. )
Вот где мистика и дьяволиада. Впрочем, о чем нам, советским материалистам-атеистам спорить? Простая игра слов, буквеннное совпадение. Случается.
Но вот еще одно совпадение. Ироничное, как ответ Максиму Горькому на его "нужны такие лагеря". Михаил Булгаков,
"Собачье сердце":
— Так-с. Что вы скажете относительно СЛОНов, дорогой Шариков? - недоверчиво спросил Филипп Филиппович. Тот обиделся.
— Что же, я не понимаю, что ли. Кот - другое дело. СЛОНы - животные полезные, - ответил Шариков.
И опять СЛОН. Почему Михаил Булгаков упомянул именно слона? Ни медведя, ни льва, а именно слона. Слона, так понравившегося шариковым и швондерам. Уж не на слуху ли было это слово в те годы?" (Серов Юрий. Записки о Соловках. На правах рукописи. Торонто. 2004.)
"Так, к председателю Политического Красного Креста К. Пешковой в декабре 1929 г. поступило письмо об осуждении группы подростков - учеников школы 2-й степени по статьям 58/10 (антисоветская пропаганда и агитация) и 58/11 (организационная деятельность, направленная на совершение контрреволюционных преступлений) Уголовного кодекса. Старшему из них исполнилось 16 лет. Инкриминируемые преступления они совершили в 1927 году, то есть в возрасте 12-13 лет. Пятеро мальчишек получили двухлетний срок заключения в колонии на Соловках.
В структуре Управления Соловецкого лагеря с 1928 года существовала внутренняя лагерная детская трудовая колония, созданная по инициативе заключенного, юриста по образованию Александра Колосова. Дети жили по законам преступного мира, заключенные их называли «шпанятами» или «вшивниками». Перевоспитывать их никто не собирался. Дети, в том числе и осужденные по политическим статьям, чтобы выжить, были вынуждены принимать воровские правила общежития и переставали быть «политически опасными».
Поделиться в социальных сетях
В колонии каждому подростку предоставляли топчан и белье. Дети получали усиленное питание (дополнительно стакан молока или даже мясо). Однако, в основном, дополнительная пайка не доходила до детей. Также дети посещали специальную организованную школу. Но они продолжали жить своей «преступной» жизнью, что вполне устраивало лагерную администрацию.
Существование колонии спасло жизнь подросткам, иначе они быстро погибли бы на лесозаготовительных работах. Детский барак прежней трудовой колонии до сих пор находится на Соловецком острове и невредим. Он был разделен на квартиры, где сейчас проживают местные жители. О его прежнем назначении напоминает лишь специальная табличка, установленная сотрудниками Соловецкого музея-заповедника «Жилой барак детской колонии УСЛОН [построен] до 1928 г.». (Роман Подкур. «Дитячий ГУЛАГ» в контексті політики державного терору (1937–1939 рр.) "Україна Модерна", www.uamoderna.com/. Київ, Україна. 20.07.2015.)
Судьба детей Соловецких ссыльных. Дима.
Грянул день, и стало вдруг известно
Мальчику на берегах Оки,
Что брат матери — такой прелестный —
Почему-то сослан в Соловки.
И тогда из Франции далекой,
Но такой заманчивой всегда
Долетели родственные строки:
"Присылайте мальчика сюда!"
...
Что ему на Средиземном море
В новой жизни встретиться могло?
Не было ответа — и в ту пору
Мы не видели, в грядущее смотря,
Там — войну, здесь рецидив террора
И сплошные лагеря.
А на свете нет лаборатории,
Нет стекла магического, где б
Четко отмечались траектории
В вихре человеческих судеб!
"В 1929-30 гг. "Соловецким Криминологическим Кабинетом" была организована "Колония для малолетних преступников" (т.е. для детей от 12 до 16 лет), которых в Соловках было несколько сотен, несмотря на то, что по законам того времени еще нельзя было детей до 16-летнего возраста карать концлагерем. (Позднее, в 1935 году, в процессе борьбы с беспризорностью был издан закон, по которому даже 12-летние дети могли караться "высшей мерой социальной защиты" - расстрелом). Эта "Детколония", как все ее называли, носила официальное название "Исправительно-трудовая колония для правонарушителей младших возрастов от 25 лет".
Начальником этой "колонии" был заключенный чекист, бывший "командарм" и "полпред" - Иннокентий Серафимович Кожевников (быв. министр Дальне-Восточной Республики. Прим.Ред.). При первом же знакомстве с ним я понял, что имею дело или с тяжелым психопатом-параноидом или с душевно больным параноиком. Через короткое время мое подозрение подтвердилось. Кожевников бежал из лагеря, прислав начальству ИСО ("информационно-следственного отдела") большой пакет, в котором находился "Манифест Императора Иннокентия I".
Вскоре Кожевников был пойман, жестоко избит (он оказал сопротивление), а затем освидетельствован комиссией врачей-психиатров, причем каждый из врачей осматривал и давал мне "простые" заключения в отдельности. Профессор д-р М.А.Жижиленко (тайный епископ катакомбной церкви) и я дали одинаковые заключения о том, что Кожевников душевно больной параноик, но третий эксперт, молодой советский врач Шалаевский, заподозрил симуляцию. Тогда из Кеми был вызван на экспертизу известный русский психиатр профессор д-р В.Н.Финне, подтвердивший душевное заболевание Кожевникова. После этого Кожевников был увезен в Москву. (Профессор И.С. Большевизм в свете психопатологии. Журнал "Возрождение". Литературно-политические тетради. Под ред. С.П.Мельгунова. Изд. "La Renaissance". Париж. Т.6, 11-12.1949.)
Поделиться в социальных сетях
"Дело у меня в руках. Прошло больше полувека, но мороз по коже пробегает, когда читаешь эти листы. Все эти дяди, взрослые дяди, прекрасно знали с кем они имеют дело, фактически с детьми. Все эти арестовывающие нас, допрашивающие, охраняющие на этапах, пересыльных тюрьмах, лагерях и изоляторах, люди с «холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками» (!!!), являлись стражами правопорядка, защитниками прав человека, наконец защитниками Конституции. Так ли это? Нет, не так!
Это палачи, убийцы, человеконенавистники! Ради боязни за свою шкуру, за кусок мяса, брошенный им, готовы растерзать, убить любого, хоть они и знали, что кто попал им в руки, ни в чем не виноват." ( Щегольков Сергей. Небольшое повествование о том, как советская власть и партия ВКП(б) сделали меня "государственным преступником-террористом", который готовил покушение на жизнь товарища Сталина. - М.: Б. и., 1999. - 20 с.)
"Сердце сжимается ненавистью и болью... Но, о Господи... Идутъ еще и еще. Вотъ какiя-то дeвушки въ косыночкахъ, въ ситцевыхъ юбчонкахъ - безъ пальто, безъ одeялъ, безо всякихъ вещей. Какой-то юноша лeтъ 17-ти, въ однихъ только трусикахъ и въ тюремныхъ "котахъ". Голова и туловище закутаны какимъ-то насквозь продырявленнымъ одeяломъ. Еще юноша, почти мальчикъ, въ стоптанныхъ "тапочкахъ", въ безрукавкe и безъ ничего больше... И этихъ дeтей въ такомъ видe шлютъ въ Соловки!.. Что они, шестнадцатилeтнiя, сдeлали, чтобы ихъ обрекать на медленную и мучительную смерть? Какiе шансы у нихъ вырваться живыми изъ Соловецкаго ада?..
Личную боль перехлестываетъ что-то большее. Ну, что Борисъ? Съ его физической силой и жизненнымъ опытомъ, съ моей финансовой и прочей поддержкой съ воли - а у меня есть чeмъ поддержать, и пока у меня есть кусокъ хлeба - онъ будетъ и у Бориса -- Борисъ, можетъ быть, пройдетъ черезъ адъ, но у него есть шансы и пройти и выйти. Какiе шансы у этихъ дeтей? Откуда они? Что сталось съ ихъ родителями? Почему они здeсь, полуголыя, безъ вещей, безъ продовольствiя? Гдe отецъ вотъ этой 15-16-лeтней дeвочки, которая ослабeвшими ногами пытается переступать съ камня на камень, чтобы не промочить своихъ изодранныхъ полотняныхъ туфелекъ? У нея въ рукахъ - ни одной тряпочки, а въ лицe - ни кровинки. Кто ея отецъ? Контръ-революцiонеръ ли, уже "ликвидированный, какъ классъ", священникъ ли, уже таскающiй бревна въ ледяной водe Бeлаго моря, меньшевикъ ли, замeшанный въ шпiонажe и ликвидирующiй свою революцiонную вeру въ камерe какого-нибудь страшнаго суздальскаго изолятора?"
Поделиться в социальных сетях