Ризница Соловецкого монастыря

"Соловецкая ризница была одной из самых богатых, она стояла в первом ряду среди самых замечательных коллекций древнерусского искусства... В течение более чем четырех веков накапливал Соловецкий монастырь свои несметные богатства. Доходы от рыбной ловли, зверобойного промысла, солеварения, от обширной торговли и от нещадной эксплуатации поморского крестьянства непрерывным потоком текли в монастырскую казну..." (Богуславский Густав).

"Размещаясь первоначально, вероятнее всего, в самом Преображенском соборе, ризница по мере своего роста потребовала отдельного помещения. В 1602 году, одновременно с постройкой галереи, западнее Никольской церкви было сооружено специальное двухэтажное каменное здание, примыкавшее к галерее; в нижнем этаже хранилось ручное оружие, а в сводчатой палате второго этажа — драгоценности, церковная утварь и облачения. В 1797 году это обветшавшее здание было перестроено. Оно осталось двухэтажным ("на погребах"), причем помещение второго этажа было значительно расширено за счет объединения с находившимся рядом помещением монастырской библиотеки (перенесенной под колокольню). По стенам большой ризничной палаты стояли шкафы с драгоценностями, древними книгами и документами.

Но это помещение просуществовало недолго. Одновременно с перестройкой старой Никольской церкви к ризнице была пристроена новая палата, объединенная со старой. Теперь это была огромная зала (длина 34.8 метра, ширина 12.8, площадь 445 кв. метров) с высокими сводчатыми потолками, освещенная через большие окна, шедшие по северной стене. Сейчас помещение ризницы сохранилось лишь частично: большая часть его сводов обрушилась. По стенам этой залы стояли застекленные деревянные шкафы, в которых и хранились драгоценные коллекции.

Разумеется, перечислять все, что находилось в ризнице Соловецкого монастыря, не только невозможно, но и не нужно. Но о некоторых, наиболее достопримечательных вещах стоит кратко рассказать. К числу древнейших предметов, собранных здесь, относились: резной крест из моржового клыка, деревянный потир (церковная чаша) Зосимы, небольшой каменный колокол и железное клепало к нему — все эти вещи означены уже в первой дошедшей до нас монастырской описи, датированной 1514 годом. Литые золотые кресты (один из них весил 1064 грамма), вложенные Иваном Грозным в 1558, 1562 и 1583 годах. Серебряные позолоченные чаши, кадила, блюда, кубки, богато украшенные чеканкой, гравировкой, эмалью, драгоценными камнями: некоторые из них были подарены монастырю Иваном IV, Михаилом Федоровичем, Алексеем Михайловичем, патриархами Филаретом и его преемником Иоасафом. Серебряные жалованные ковши эпохи Петра I. Церковные облачения, шитые из изумительных по красоте дорогих тканей: аксамита, бархата, парчи, атласа...

Необыкновенную историко-культурную ценность представляло собрание древних рукописей и старопечатных книг: Евангелие XIV века, написанное на пергамене, рукописные Евангелия XVI века (одно из них в 1613 году вложил в монастырь князь Д.М.Пожарский), рукописные "Апостол" XVI века, "Правила апостольские", "История иудейской войны" Иосифа Флавия (две последние книги были подарены Иваном IV). Здесь же находились и старопечатные Евангелия начала XVII века в драгоценных окладах.

Некоторые из предметов, сохранявшихся в ризнице, не имели религиозного назначения, но представляли колоссальную историческую и художественную ценность. Таковы, например, палаш в серебряной оправе с драгоценными камнями, принадлежавший прославленному русскому военачальнику начала XVII века князю М.В.Скопину-Шуйскому (ныне хранится в Государственном Историческом музее), сабля князя Дмитрия Пожарского, также имеющая серебряную оправу, украшенную драгоценными камнями (она в апреле 1850 года была передана в Московскую Оружейную палату, где и хранится до настоящего времени), изумительная по совершенству вкуса и мастерству исполнения резная ажурная костяная кружка, выполненная в 1774 году знаменитым резчиком по кости Осипом Дудиным, уроженцем Холмогор; ныне она также экспонируется в Оружейной палате Московского Кремля...

В соловецкой ризнице сохранялось и большое количество (более 500) ценных документов, связанных с историей монастыря: документы, написанные на пергамене и бумаге, грамоты царей и патриархов, адресованные Соловецкому монастырю, собственноручные письма митрополита Филиппа Колычева. Здесь же хранились и две вкладные записи, данные монастырю знаменитой посадницей Марфой Борецкой, и первый из подлинных документов соловецкой истории: новгородская грамота на вечное владение монастырем островами, написанная на листе пергамена и снабженная восемью "вислыми" печатями... (Богуславский Густав. Острова Соловецкие: Очерки. 1966.)

Соловецкий монах унес тайну клада в могилу

"Утром мы с Димой, проходя мимо кремля, встретили нашего героя, важно шествовавшего в величии своей славы. "Человек, оседлавший Соловки" - шутка сказать!..
Увидев нас, Митька мигом сбросил свой важный вид и радостно, по-приятельски поздоровался.
- Что это вам, Митя, взбрело в ум на собор лезть? Жизнь, что ли, надоела, или красный флаг везде захотелось увидеть?
- Да, ну его к черту, красный флаг этот!.. Осточертел он мне!.. А насчет собора - дело иное. Во первых, полтора года скинули и опять же - слава... Да, кроме того, у меня "особые политические соображения" были! - с самым таинственным видом подчеркнул он.
Мы рассмеялись.
- Ну, ну... Какие же это особые соображения? - с шутливым интересом спросил Дима.
- Да, дело-то, ей Богу, не шуточное! - серьезно ответит Митя. И оглянувшись по сторонам, он таинственным шепотом добавил: - Если хотите, расскажу. Вам-то я верю. А дело аховое!..
Мы отошли в сторонку и присели на камни. Митя помолчал с минуту и начал.
- Ладно... Так такое дело, значит. Вы, дядя Боб, конечно, слыхали, что монастырь этот только в 1920 году бы занят красными. Так что монахи уже раньше успели узнать, что им скоро крышка. Ну, а вы сами, небось, читали: монастырь-то богатеющий был... Шутки сказать - 500 лет копили... Ну, а вы где слухом слыхали, что-б отсюда деньги, да сокровища реквизнули? А? Нет? Ну, вот, и я тоже не слыхал, хоть у всех расспрашивал... Тут, знаете, несколько монахов осталось, не схотели на материк ехать, отсюда вытряхаться. Сказали - здесь нас расстреливай... Ну, которых шлепнули, а которых и оставили, как спецов по рыбной ловле... Ну, я и у них спрашивал. Никто не слыхивал, что-б кто из красных деньги получил... Так что-ж это все значит? Ясно - деньги здесь спрятаны. Верно?
Щеки Митьки разгорелись, и глаза блестели из под спутанных черных кудрей.
- Ну, вот, значит, меня и заело, - продолжал он, все понижая голос.
- Раз клад здесь, так почему мне, елки палки, не попытаться найти его? А? Я и туда, и сюда... Один монах мне совсем другом стал. Я к нему, значит, и присосался. А тут, знаете, в Савватевском скиту, на краю острова, еще два схимника живут. Обоим вместе лет что-то под 300. Оставлены помирать. Да их тронуть уж нельзя - рассыплются по дороге. Я, значит, и удумал, что у них узнать... Со мной, щенком, они, ясно, разговаривать не станут, а монаху, может, что и скажут... А мой приятель-то - простой парень... Он как-то и спросил в подходящую минуту насчет клада. А старикан-то тот, схимник-то, поднял этак голову к верху, ткнул пальцем в небо и сказал: "Высоко сокровище наше"... И больше ни хрена, старый хрыч, не сказал!..
Мы невольно рассмеялись. Митька присоединился к нашему смеху, но потом деловито продолжал:
- Тут смешки, али нет, а может, этот старикан что и вправду сказал. Говорят, что все они, попы эти, загадками объясняться любят. Вот я и задумался... А может, он, черт старый, про колокольню этую говорил... "Высоко сокровище наше"... Внизу-то чекисты все поразрушили, пораскрали. А наверх-то кто догадается взлезть?.. Да, так вот, когда объявили желающего флаг ставить, так я - тут как тут... Вот он - я...
- Ну, и как, что-нибудь разнюхал? - с живым интересом спросил Дима.
Митя помолчал секунду и потом утвердительно кивнул головой.
- Был грех. Подозрение есть крепкое. В одном там местечке извнутри цемент новый меж камней, а собор-то, почитай, с сотворения мира стоит... Словом, я туда еще полезу... Ходы все уже высмотрел...
- А зачем тебе это нужно?
- Как это зачем? - опешил Митя. - А клад-то?
- А клад тебе зачем?
- Вот, чудак! Как это зачем? Я и вас хотел в долю взять. Всем, Бог даст, хватит... А я вас, скаутов, ей Богу люблю... Хорошие вы ребята, царствие вам небесное...
- Спасибо на добром слове, Митя! - Дима похлопал беспризорника по плечу. - Но вот, скажи мне - найдешь ты клад - что ты с ним думаешь делать? Если скажешь ГПУ...
- Ну, вот еще!.. Черта с два... Им-то - а ни пол-копейки...
- Ну, а сам-то разве сможешь забрать его?
- Сам? - Митя задумался. - Теперь-то навряд... А потом...
- Когда это "потом"?
- Да вот, когда красных не будет.
- А когда их не будет?
- А я знаю? Не век же им нашу жизнь портить-то? Сами не сдохнут, так их пришибут...
- Ну, ладно... Но если не будет красных, то ведь монастырь опять будет существовать. А деньги-то ведь эти не твои?
- А чьи?
- Монашеские... Монахи спрятали их и теперь, вероятно, секрет передают от одного к другому. Дело пахнет не находкой старого клада, а кражей спрятанных монастырских денег... Верно?
- Да, нехорошо, Митя, что-то выходит. Да и потом, ты только наведешь чекистов на след клада. Тебя расстреляют, а деньги пойдут просто в ГПУ. Только и всего.
Митя задумался, и морщины избороздили его лоб.
- Так-то оно так... Так вы, видно, в долю не хотите идти?
- Совесть не позволяет у монахов деньги грабить.
- Гм... гм... пожалуй, что оно и верно... Кошелек спереть или там пальто - это, признаться, для меня нипочем. Чем я виноват в такой жизни?.. Надо же мне тоже что-нибудь жрать?.. А вот монашеское, - вроде как святое... Вот так заковыка... Ну, да ладно, - внезапно оживился он. - Здорово уж все это интересно... Меня ведь не так сокровища интересуют, как тайна этая... Тут и со слитком золота с голоду сдохнуть можно... Попробую все-таки проверить, а там будет видно. Я ведь все-таки не совсем сволочь, ей Богу...
И с успокоенным лицом Митя исчез в кремлевских воротах. (Солоневич Борис. Молодежь и Г.П.У. Жизнь и борьба советской молодежи. <еm>Издательство "Голос России". 1937)

Взять все, да и поделить...

Об этом сумеречном событии сейчас предпочитают не вспоминать. В 1904-1917 гг. в Соловецком монастыре произошел мятеж монахов. «Призрак коммунизма» добрался до северного архипелага: группа бывших матросов, нашедшая на Соловках приют и кров после японского плена, вполне революционно захватила власть в монастыре и провозгласила "равенство" всех иноков. «Мы кровь проливали, а вы тут жирели» - под этим лозунгом был смещен и сослан игумен Иоанникий. По сути, развал монастыря начался задолго до прибытия на острова большевика Михаила Кедрова...