• Я не хотел свинца в затылок • Князь Дмитрий Петрович Максутов • Голодовка в ожидании этапа на Соловки • Тюремная больница Гааза • Анархисты и Сионисты • Кемская пересылка • Товарищ Михельсон-Крымский • СЛОН в Соловецком монастыре • Десятая рота СЛОНа • Первые дни заключенного в Соловецком концлагере • Слиться с массой заключенных Соловецкого лагеря
История заключенного СЛОНа Бориса Седерхольма, рассказанная им самим в книге-воспоминании "В разбойном стане".
Борис Седерхольм (Sederholm / Cederholm) был финским капитаном и бизнесменом, который до революции служил в Российском Императорском флоте. Его родителями были капитан Леонид Седерхольм (1857–1900) и Юлия Лаго (1867–1913). После революции он вернулся в Финляндию. После того, как Владимир Ленин объявил новую экономическую политику НЭП, Седерхольм отправился в Санкт-Петербург, чтобы подписать торговое соглашение с советским правительством от имени южно-американской компании (1923). Переговоры по контракту были длительными, и, в ожидании их результатов, Седерхольм попытался начать свой собственный бизнес. Был арестован сотрудниками ЧеКа в связи с делом о контрабанде (02.04.1924). Содержался в Шпалерной следственной тюрьме. Седерхольму угрожали заключением на Соловки и действительно отправили для отбытия трехлетнего срока в Соловецкий лагерь особого назначения. Он объявил голодовку, чтобы отложить этапирование, надеясь, что правительство Финляндии успеет его спасти.
В августе 1925 года Седерхольм оказался на Большом Соловецком острове, в концлагере, несмотря на то, что советское правительство уже издало приказ о его освобождении. Он провел в Соловецком лагере больше месяца и смог выехать в Финляндию в конце 1925 года. Все пережитые испытания и злоключения оставили тяжелые травмы в его психике. Позже Седерхольм опубликовал описание своего заключения под названием "В когтях ЧеКа: опыт в советских тюрьмах" (I Tjekans klor: upplevelser i Sovjets fängelser), которое было переведено на многие языки, опубликовано в европейских странах и Соединенных Штатах Америки. (По мат. 1, 2)
Войдя к себе в камеру и приведя в порядок передачу, я немедленно же предпринял шаги к знакомству с нашими соседками, разумеется, по способу перестукивания... они оказались очень приятными собеседницами... Обе дамы сидели уже шестой месяц по обвинению в шпионаже, но следствию по их делу все еще не предвиделось конца. «Дело» наших соседок было стереотипным и таких «дел» создаются десятки, если не сотни, ежедневно в советской России.
Подруга госпожи Балк, госпожа Балаханова, имела по советским понятиям большую квартиру, в четыре комнаты... Чтобы избежать нежелательного квартиранта, Балахановы пригласили к себе как жилицу одну знакомую барышню, служившую в каком-то военном кооперативе. За этой барышней ухаживал секретарь одного из иностранных консульств. Иногда, по вечерам, за чайным столом Балахановых соединялось небольшое общество: влюбленный дипломат, хозяева, их жилица и их старинные друзья — супруги Балк. Все окончилось арестом и обвинением в шпионаже. Как раз в период моей дружбы с соседками они решили объявить голодовку, требуя скорейшего окончания следствия и личного свидания с мужьями... Личное свидание с мужем получила только госпожа Балаханова, так как муж госпожи Балк умер в тюремной больнице в психиатрическом отделении.
Вскоре обеих дам куда-то перевели, и спустя год после описанного эпизода я встретился с одной из них в Соловецком концентрационном лагере. В хрупкой фигурке, стоявшей почти по колено в жидкой грязи, я с трудом узнал мою элегантную тюремную соседку. Она работала по разгрузке кирпичей с барж, пришедших на Соловки из Кеми. На обтянутом сухой, коричневой кожей лице страдальчески мерцали громадные глаза, в которых как бы застыли ужас и пережитые мученья. Я сам таскал бревна для ремонта пристани и разговаривать долго было невозможно. Разумеется, никакого суда по «делу» наших соседок не было. Одна была сослана в Соловецкий лагерь на пять лет, а другая в Сибирь в Нарымский край. О муже я не спросил, не желая растравлять душевной раны. Наш разговор прекратился внезапным окриком надзирателя за работами: «Чего разговорился тут? Свинца в затылок захотел?»" (Седерхольм Борис. Въ разбойномъ станѣ. Часть 24. Изд-во: Типография «STAR», Рига. Латвия. 1934.)
1 Пиков Евгений (Eugen Pikoff). Сообщество российского ВМФ 1808-1918 (Landsmän i ryska Marinen 1808-1918). Архив Библ. раб. движения (Helda). Финское генеалог. общ. 1938
2 Эрик Амбургер БД (Erik-Amburger-Datenbank). Леонид Седерхольм. Иностранцы в дореволюционной России. Публ. Инс-та исследований Восточной и Юго-Восточной Европы (IOS) им. Лейбница, Регенсбург, Германия.
Поделиться в социальных сетях