"...я вышел из тюрьмы, испытывая и переживая чувство негодования, попрания своего достоинства и глубокого сострадания к страдающим за ее стенами ... Удивительно это однообразное впечатление — масса невинных людей, страданий, бесцельных и бессмысленных, роста ненависти, гнева и полной, самой решительной критики строя... Только побывав в большевистской тюрьме, сознаешь, до какой степени она плодит и раздувает эту ненависть и чувство мести..." (Владимир Вернадский, академик)

В Соловецкий лагерь едет комиссия - жди расстрелов...

Шанин Александр Михайлович родился в крестьянской семье (1894). Кадровый сотрудник ВЧК/ОГПУ, большевик с 1918 года. Образование - начальное: окончил земское училище. Работал в хозяйстве отца, кухонным мальчиком в трактире, служащим на складе, конторщиком (1904–1915). Служил в русской действующей армии (1915–1918) и в РККА (1919–1920). Находился в распоряжении Особого отдела ВЧК (1920–1921), зав. отделом личного состава Управления делами ВЧК и нач. отдела Центральной регистратуры ГПУ–ОГПУ (1922-1930). Секретарь Секретно-оперативного управления ОГПУ (1923–1927) и секретарь Коллегии ОГПУ (1923–1931). Зам. нач. Административно-организационного управления. Комиссар госбезопасности 2-го ранга. Арестован и расстрелян (1937).

Особую известность получил как руководитель "комиссии А.М. Шанина" из коллегии ОГПУ, которая в начале мая 1930 года "обследовала" Соловецкие концлагер.

А.Шанин - Г. Ягоде: "Допросами ряда лиц из надзора и заключенных выявлена установившаяся в УСЛОНе система произвола и полного разложения. В широких размерах развито взяточничество и вымогательство с заключенных, а также расхищение вещевого и продовольственного пайка, предназначенного для заключенных. Тенденция личного обогащения за счет заключенных развилась на базе легализованного в УСЛОНе издевательства и терроризирования заключенных..." (ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 8. Д. 120. Л. 154–160; опубл: Исторический архив. 2005. № 5. С. 78–81.)

Местные комиссии ЧК

В июле 37-го комиссия в составе заместителя начальника тюрьмы Раевского и работника того же учреждения Крачкова в присутствии сотрудников ГУГБ НКВД Зильбермана и Савельева произвела обход камер и проверку заключенных корпуса № 6. "Комиссия, зайдя в камеру № 5, где содержался на тюремном режиме заключенный Яворский А.К., — сказано в акте о нарушении правил внутреннего распорядка, — к указанному заключенному обратилась с вопросом: как его фамилия и имя-отчество, последний на вопросы совершенно отказался отвечать и начал высказывать грубости по отношению к членам комиссии, делая удары кулаком по столу, а также поднял крик в камере, чем нарушал правила внутреннего распорядка". Комиссия ходатайствовала о наложении взыскания на Яворского. Постановление начальника тюрьмы не заставило себя долго ждать: "Подвергнуть одиночному заключению в карцер сроком на 5 суток".

Алексей Яворский стал одним из 1111 узников СТОНа, приговоренных особой тройкой к высшей мере наказания и расстрелянных в канун ХХ годовщины Великого Октября..." (Сергей Шевченко. СТОН с украинским акцентом. Газета "Киевский телеграф" №8. Киев. 2003)

Соловецкая "амнистия" своеобразна...

"Заключенных, зачисленных в третью категорию и совершенно не трудоспособных, периодически подвергают новому обследованию и затем своеобразной "амнистии". Заключение в концлагерь заменяется им ссылкой в отдаленные местности, большей частью в какое-нибудь глухое село в Архангельской или Вятской губернии, расположенное в нескольких сотнях верст от железной дороги. Везут их туда под конвоем, этапным порядком, и бросают в назначенном для житья месте без всяких средств к существованию. В концлагере, на инвалидной командировке, они все же имели кров в грязном, холодном бараке, получали кипяток и триста граммов черного хлеба в день. В ссылке не полагается никакого пайка или пособия, и они гибнут там еще быстрее, чем в лагере." (Чернавин Владимир. Записки "вредителя" В кн.: Владимир и Татьяна Чернавины. Записки "вредителя". Побег из ГУЛАГа. - СПб.: Канон, 1999. - С. 6-328.)

Комиссии ЧК практиковали расстрелы до "официального" открытия СЛОНа

В конце июля из Москвы в Холмогоры была направлена комиссия для инспекции лагеря. Ее представителем стал некий Фельдман. Сам Фельдман не сумел скрыть своего ужаса от того, что он увидел и услышал в этих местах. Он расстрелял коменданта лагеря, а его помощников и прочий персонал направил в Москву, якобы для расследования. Но, однако, все чекисты были помилованы и получили ответственные должности в учреждениях ГПУ в южной России.

Полностью осознавая, что и «Белый дом», и десятки тысяч его трупов были грузом на совести Москвы, Фельдману пришлось уничтожить все следы того, что там произошло. Поэтому он распорядился сжечь все. Комиссия Фельдмана была уполномочена ВЦИКом амнистировать заключенных в обоих лагерях, и только обычные уголовники (шпана) получили свободу. Никто из контрреволюционеров не был амнистирован. (Мальсагов Созерко. Адские острова: Сов. тюрьма на Дальнем Севере. Пер. с англ. Ш. Яндиева. Нальчик: Издат. центр "Эль-фа", 1996. 127 с.)

Соловецкие разгрузочные комиссии Филиппова

Подлость врагов народа не имела предела: только-только собрался товарищ Сталин расстрелять члена коллегии НКВД Ивана Филиппова, а тот возьми и коварно помри в магаданской тюрьме от инфаркта. Ведь специально скрывал, сволочь, от "органов" свою сердечную недостаточность, чтобы испортить праздник и отчетность Управлению НКВД по Дальстрою. Ну не враг, а? Про разгрузочные комиссии Филиппова на Соловках