Петр Калнышевский причислен к лику святых

Последний кошевой атаман Запорожской Сечи Петр Калнышевский причислен к лику святых.

После помилования императором Александром, Пётр Калнишевский в возрасте 110 лет, будучи практически слепым, не захотел возвращаться на родину и остался в монастыре, где скончался через 3 года в 1803 году.

Священный Синод Украинской православной церкви рассмотрел рапорт председателя Синодальной Комиссии по канонизации святых архиепископа Херсонского и Таврического Иоанна, на основе чего благословил местное прославление и почитание в пределах Запорожской епархии последнего кошевого атамана Запорожской Сечи Петра Калнышевского ( †1803).

Также был утвержден проекты тропаря, кондака, молитвы Святому и его иконописного изображения. День Памяти праведного Петра Калнышевского совершается 31 Октября / 13 ноября (старый / новый стиль) в день его преставления. (Українська Православна Церква. Благословение Священного Синода. Киев. www.church.ua. 23.12.2014. )

Узник Соловецкого острога

"Среди заключенных монастырской тюрьмы были известные государственные и религиозные деятели: игумен Троицкой лавры Артемий, царевич Касимовского ханства и земский царь Симеон Бекбулатович, летописец Смутного времени келарь Троицкой лавры Авраамий (Палицын), последний кошевой атаман Запорожской Сечи Пётр Калнышевский, глава Тайной канцелярии при Петре I граф Пётр Толстой. Всего около 500 узников за 350 лет. Но зато каких!..

На портрете последний атаман Запорожской сечи Петро Калнышевский, кавалер ордена Андрея Первозванного, генерал-лейтенант российской армии...

Когда Екатерина в 1775 году решила упразднить казачью вольницу, атаман был уже очень стар. Его сослали на Соловки и содержали там в ужасных условиях, чтобы поскорее помер. Посадили навечно под замок, в крошечную камеру, откуда выпускали подышать воздухом два раза в год. Пишут, что к концу заключения там накопился полутораметровый слой нечистот. Любой здоровяк в два счета отдал бы богу душу. Но старец не торопился переселяться в мир иной. Он провел в узилище четверть века, после амнистии отказался выходить на свободу и скончался только в 1804 году, имея от роду 113 лет, то есть успел пожить аж в трех столетиях – семнадцатом, восемнадцатом и девятнадцатом. (Акунин Борис. О секрете длинной жизни. Онлайн-журнал "Обозреватель". www.obozrevatel.com. 28.01.2013)

Во внутреннем дворике монастыря, куда составили из разных мест несколько старых могильных плит и памятников, находится и постамент с фигурой последнего гетмана Запорожского Петра Калнышевского. Петр Калнышевский - герой русско-турецкой войны 1768-1774 годов, за особую храбрость был награжден золотой медалью с бриллиантами. В начале июня 1775 года в связи с ликвидацией Запорожской Сечи и оказанным сопротивлением (зарубил нескольких казаков, которые пришли забрать у него печать и казну войска Запорожского) 85-летний Калнышевский был арестован и сначала содержался в Москве, в конторе Военной коллегии, а потом был отправлен в Соловецкий монастырь, где провёл около 28 лет в холодной камере возле Сушила, размером один метр на три метра, без окна. Его выпускали из камеры на свежий воздух только три раза в год: в дни праздников Рождества, Пасхи и Преображения...

Говорят, он до последнего дня оставался ясен разумом и тверд духом. Он был родовитым узником, и на его содержание полагались хорошие деньги - кажется, рубль в день. Это в 50 раз больше среднего содержания обычных узников в то время. Но Калнышевский вел умеренный образ жизни, и скопившиеся к его смерти деньги успел отказать соловецким монахам на покупку старинного евангелия из Запорожья такой величины, что его переносили четыре человека на особых носилках. Куда оно делось? Большевики продали за валюту? Или просто сожгли, не понимая ценности этой книги? Или еще что-нибудь мерзопакостнее. Все было возможно в диком мире бандитского государства.

В конце XIX века благодарные потомки украинского казачества поставили на его могиле в Соловецком монастыре памятник с поясной фигурой последнего гетмана. Здесь ему вернули знаки его власти: он так и застыл в вечности со своей властной булавой. А на шее у него между прочим та самая золотая медаль с бриллиантами, с изображением лика царствующей императрицы Екатерины.

Щирые [истые, настоящие до свирепости] украинцы приезжают сюда специально, чтобы воздать долг памяти своему знаменитому земляку. В июне 2008 года во время своего визита на Соловки президент Украины Виктор Ющенко возложил цветы к Мемориалу памяти жертв ГУЛАГа, к бюсту кошевого атамана Запорожской Сечи Петра Калнышевского и памятному кресту на Старом Соловецком кладбище. К подножию постамента с бюстом П. Калнышевскому Виктор Ющенко положил землю, которую привез из Украины." (Кушталов Александр. Соловки-Light. Журнал "Самиздат". www.samlib.ru. 24.10.2014)

Юрий Нагибин: 25 лет заточения последнего Атамана

"Тут они перешли в другой двор, и гид коснулся новой темы: отдаленность, изолированность Соловецкой обители очень скоро превратили ее в место ссылки. Первым сюда прислали для «строжайшего содержания» игумена Артемия Троице-Сергиева монастыря, впавшего в ересь, вслед за ним — Матюшку Башкина, изрыгавшего хулу на Николая Чудотворца. Чистый образ Соловков замутился, а там все отчетливей стал двоиться. Сюда присылали и проштрафившихся монахов, и уличенных в разных злоумышлениях знатных лиц: здесь сидел в волчьей яме несчастный, безумный декабрист Александр Горожанский, томился знаменитый Мусин-Пушкин, до сих пор сохранилась камера-келья, где провел в заточении двадцать пять лет последний атаман Запорожской Сечи Кальнишевский, имевший неосторожность помочь князю Потемкину выиграть Крымскую войну. Осыпанная бриллиантами табакерка — подарок скуповатой немки Екатерины II бесстрашному атаману — весьма уязвила князя Таврического, богатого государственными талантами, но бездарного в ратном деле. Как положено, атамана-сечевика обвинили в попытке отложиться от России; четвертование восьмидесятилетнему изменнику по просьбе сердобольного Потемкина заменили пожизненным заключением в Соловецком монастыре. Более того, Светлейший отвалил старцу рубль на месячное содержание, вместо положенного гривенника. Не в силах прожить такие деньги, разжалованный атаман засыпал монастырь ценными вкладами и еще завещал немалую сумму на помин своей души.
— Сколько же ему тогда было? — поразились туристы.
— Сто одиннадцать. Когда на престол вступил Павел Первый, о старике вспомнили и прислали ему помилование. Но он его не принял, сказав, что за годы, проведенные здесь, так свыкся с внутренней свободой, что не хочет никакой иной. Он даже отказался перейти в другое помещение. И прожил еще два года. Перед вами его келья-камера." (Юрий Нагибин. «Поездка на острова». Журнал «Нева». Ленинград. № 1. 1986.)