На Анзере через 40 лет: cказочные места со следами карцера и тюрьмы

На видео вверху:
"Придя на Соловки мы остановились... на южном берегу Анзерского острова. Совершенно сказочные места... через озеро вдали виднелся Голгофский скит. Дорога... была ещё не очень заросшая, вела к этому скиту. И вот первое, что мы посмотрели и увидели – Анзерский скит". (Анатолий Васильев. Соловки Шестидесятых. Интервью "Соловки Энциклопедия", Ст.Петербург -Торонто. 04.04.2009)

Анзер - 2007

Юлиана Годик и Павел Конотопов

Это мы поняли только тогда, когда вернулись обратно поздно вечером. Сам остров расположен всего в пяти километрах на северо-восток от Соловецкого. Но сколько же сложностей на этом небольшом отрезке возникало и возникает для путешественника! И некоторым из нас пришлось претерпеть на себе лишь их малую долю.

В шесть утра всех паломников, едущих на Анзер, разбивают на несколько групп по 30 человек и отправляют в путь. Сначала мы идем пешком три километра на другой берег острова к причалу, откуда отправляются катера. Около причала остатки часовни святой великомученицы Варвары, которой паломники молились о благополучном путешествии. Следуем многовековому обычаю и мы, поем тропарь и кондак святой, читаем молитву и погружаемся на катер.Катер неспешно начинает свой путь по заливу. Погода меняется каждые пятнадцать минут: дождь, потом солнце, ветер, облака, снова дождь. В том месте, где заканчивается залив и начинаются те пресловутые пять километров, нас встречает море, бурлящее, словно вода в кастрюле на сильном огне. В этих краях очень сильные приливы и отливы, из-за которых возникают течения, которые могут менять направление. Создается ощущение, что катер стоит на одном месте, безрезультатно борясь с приливной волной, которая затягивает нас обратно в бухту. Каким образом мореходы проходили здесь на лодке, которую легко может выбросить на каменные отмели, остается загадкой.

Справившись с одной напастью, мы попадаем в другую. Сильная (хотя по местным меркам скорее легкая) качка способна выявить наличие «морской болезни» у столичного жителя. Многим из нас стало не по себе, и некоторым понадобилось выйти на палубу подышать свежим воздухом. Капитан с рубки командует, однако, оставаться в каюте. Волны заливают палубу, брызги летят во все стороны. Тем, кто рискнул-таки остаться на «свежем воздухе», удается хотя бы немного почувствовать, что такое шторм. Мы идем на катере два часа, полтора из них - в непрерывной болтанке. Наконец катер бросает якорь около северо-западного мыса заветного острова. Сам катер не может подойти близко к берегу, и поэтому нас небольшими группами перевозят на берег в обычной весельной лодке.

В Белом море множество островов, которые вовсе лишены растительности или имеют тундровый тип флоры. Мхи и лишайники, стелющиеся по земле растения произрастают на обдуваемых ветрами краях больших островов. Мы попадаем на мягкий ковер растений. Это ни с чем не сравнимое удовольствие - упасть на землю, раскинув руки, как будто в ее объятья, как в некотором смысле своей физической родины, ведь из земли Господь создал человека. От берега, совсем похожего на тундру, мы движемся вглубь острова. Пейзаж начинает меняться. Мы попадаем в настоящий лес. Идем по дороге, размякшей от дождей. До Свято-Троицкого скита - первого на этом острове - три километра. Холодное лето имеет одно, но зато немалое преимущество - почти полное отсутствие комаров, к несомненной радости паломников. Анзер - заповедный остров. Со времени основания на нем скитской жизни он является прибежищем ищущих уединения, отшельничества и особых подвигов ради Боговедения. Во времена лагеря на этом острове располагался стационар медчасти, так называемая больничка, в которой умерли тысячи заключенных. В СЛОНе не подразумевалось возможности телесного исцеления, по сути, это был морг. Когда в лагере началась эпидемия тифа, сюда свозили больных узников умирать.

Мы идем несколько километров по проселочной дороге до Свято-Троицкого скита, первого на Анзере. Монах Елеазар прибыл на остров в самом начале XVII века, чтобы подвизаться в уединенной жизни, своими руками построил келью. Но про него узнали и стали прибывать из Соловецкой обители монахи, желающие такой же подвижнической жизни. Для них и был учрежден скит. Сначала построили деревянную церковь, а впоследствии и каменную с братским корпусом. Сейчас все находится в полуразрушенном состоянии, монахов, желающих столь строгой жизни, немного, на всем Анзере около десяти, несколько из них живут в этом скиту. Поэтому восстановление идет не быстро, но и торопиться здесь некуда, молитва - главный труд.

От Свято-Троицкого скита мимо места, где была келья преподобного Елеазара, идем еще четыре километра до следующей Анзерской святыни. Голгофо-Распятский скит был основан преподобным Иовом (в схиме Иисусом) Анзерским. Этот святой подвизался на острове в начале XVIII века, попав сюда уже в весьма почтенном, почти семидесятилетнем возрасте. Когда преподобный размышлял о том, как назвать это место, ему явилась Пречистая Дева и повелела назвать Голгофой: «Придет время, - сказала Она преподобному, - верующие на этой горе будут падать от страданий, как мухи». Ослушаться Божией Матери он не посмел, исполнил в точности Ее заповедь. Само место, на котором построен скит, напоминает по расположению своих храмов Иерусалимскую Голгофу. Это было за двести лет до лагерных времен.

Один из служащих больнички впоследствии вспоминал: «Картина, которую я застал по приезде, была ужасна, название Голгофы вполне оправдалось. В тесных помещениях, битком набитых людьми, стоял такой спертый воздух, что само пребывание в нем... казалось смертельным. Большая часть людей, несмотря на мороз, была совершенно раздета... Истощенные люди... скелеты, обтянутые кожей, голыми, шатаясь, выбегали из часовни к проруби, чтобы зачерпнуть воды в банку из-под консервов. Были случаи, когда, наклонившись, они умирали...»

Один из Соловецких новомучеников, особо почитаемых ныне братией, - святитель Петр, архиепископ Воронежский, окончил свой жизненный путь на Анзере. Он был сослан сюда за то, что крестил в водах Святого озера эстонку, что возбранялось лагерным начальством. Авторитет владыки был столь высок среди заключенного духовенства, что оно избрало его своим главой. Уголовники и охрана лагеря уступали ему дорогу, если видели его идущим навстречу. Сначала он был в лагерной командировке в доме спасательной станции на Троицком мысу острова, потом в Свято-Вознесенском скиту*, в котором было заключено преимущественно духовенство. Когда он заболел тифом, то был переведен в Голгофо-Распятский скит**. В испытаниях владыка был спокоен и как-то сказал: «Как бы я хотел открыть свое сердце и показать вам, как страдания очищают сердце». Изначально он воспринял на себя все тяготы тюремного быта. Даже будучи больным тифом, он до самого последнего момента ухаживал за своими собратьями. Умер в конце января 1929 года. Сохранились свидетельства, что в последние дни его жизни ему явилась великомученица Варвара и причастила его. Умирая, он выводил на стене слова: «Жить я больше не хочу, меня Господь к Себе призывает», не дописав этой фразы в третий раз испустил дух. Святитель был похоронен не в братской могиле, а отдельно - в монашеском одеянии, что впоследствии позволило обрести его святые мощи, которые сейчас пребывают в Соловецком монастыре.

На теле Церкви не осталось живого места после чудовищных гонений в годы советской власти. Беспричинная, безосновательная злоба, мощнейшая сатанинская сила коверкала людские судьбы, стирала с лица земли святые храмы и обители. На самих Соловках были вырублены почти все поклонные кресты, в том числе и те, которые удалось поставить на могилах жертв того страшного времени. Кажется, сама природа протестовала сатанинскому напору. Рядом с храмом выросла береза в виде креста. Именно здесь мы понимаем, что Церковь сораспялась Христу. Новые мученики за веру - это жертва за нас, за возможность нашего духовного возрождения, возможность нашего спасения, возможность возрождения всей России. Анзер - Голгофа русского народа. С особенной внутренней силой откликаются в сердце слова антифона Великого Пятка, которые по традиции поются здесь паломниками:

Днесь висит на древе, Иже на водах землю повесивый: венцем от терния облагается, Иже Ангелов Царь: в ложную багряницу облачается, одеваяй небо облаки: заушение прият, Иже во Иордане свободивый Адама: гвоздьми пригвоздися Жених Церковный: копием прободеся Сын Девы. Покланяемся Страстем Твоим, Христе: покланяемся Страстем Твоим, Христе: покланяемся Страстем Твоим, Христе, покажи нам и славное Твое Воскресение.

Сердце само просит молитвы к безвинным страдальцам. Множество праведных людей за веру пригвоздили к мученическому кресту: расстреливали, истязали изуверски и изощренно. Сбрасывали с Секирной горы, привязав к бревну, ставили голыми на съедение комарам или на мороз, сажали в промерзшие каменные мешки, расстреливали, заставляя предварительно выкопать собственноручно могилу, отправляли умирать на пустынный остров. Приняв все как волю Божию, шли они на вольные страдания, не теряя веры, а многие и обретая ее здесь, восприняв крещение тут же, на месте мучения, уподобившись древним мученикам. Мужественно, не оставляемые Богом, отдали жизнь за Церковь и веру, искупив страшной ценой отступление от веры своего народа! Покланяемся вашим страданиям, святые новомученики и исповедники, безвинные страдальцы! Помолитесь и вы за нас, почитающих вашу память!" (Юлиана Годик, Павел Конотопов. Путевка на острова. Анзер. Православное интернет-издание МГУ "Татьянин день". Москва. 22.08.2009).
------------------
(*) По-видимому имеется ввиду, что святой Петр пребывал в Свято-Вознесенском храме на Голгофе, превращенном в тюрьму, (**) а после заболевания был переведен в один из тифозных бараков Голгофо-Распятского скита, расположенных рядом. (Прим. СЭ.)