Соловки - реставрация: сначала надо разрушить...

"Вся советская наука — несчастная наложница Гулага. Что ни гений, то бывший зэк. Что ни любимец партии, то шарлатан. Если мысленно составить команды из ученых, расстрелянных и уцелевших, то первые не взяли бы себе вторых даже в лаборанты. Советская тропа ведет науку на мировые задворки. А другие дороги нами отвергнуты."
( Владимир Надеин. Журнал ЕЖ, 12.02.2009 )

Археологи ведут раскопки – наглядное свидетельство заботы о сохранении культурного наследия древней обители. Открылись новые экспозиции – музей-заповедник активно функционирует, пропагандирует и охраняет великое культурное наследие и т.д. Кто-то спросит: «А разве это не так?». Отвечу: «Всё так, конечно, так! Но... только отчасти». Предлагаю иной взгляд на Соловки - человека, проработавшего здесь в реставрации в 1975-1978 годах и ежегодно приезжающего в археологическую экспедицию на все лето, начиная с 1996 года. На Соловках назрел такой нарыв, что возникает опасение за их дальнейшую судьбу.

В последние годы Соловки для меня превратились в сплошную боль. И эта боль сжимает сердце, не утихает и не отпускает. Она тем сильнее, чем больше я слышу громких фраз о наступившем возрождении Соловков, начале возрождения духовности, о необходимости сохранения великого культурного наследия и сбережении необычайно богатой природы архипелага. Собираются круглые столы, проходят конференции, семинары… А Соловки между тем каждый год несут невосполнимые потери.

Еще года четыре назад я ощутил первый тревожный симптом неблагополучного положения дел на Соловках: впервые за все время меня оставило здесь душевное спокойствие, которое спасало даже в самые чудовищные 1990-ые годы. Ныне, куда не брошу взгляд, всюду наблюдаю набирающий силу процесс уничтожения Соловков под бравурные фразы о созидании. Строительство дикого капитализма взяло на абордаж и этот благословенный остров. Сюда проникли совсем иные идеи, пришли совсем иные люди, совсем иная экономика. Но начну по порядку.

Глаза прораба Павла Ляпина излучали свет, когда он с вдохновением делал пальцами обеих рук характерные жесты человека, пересчитывающего деньги, и, причмокивая, говорил: «Бабки! Бабки надо зарабатывать!». Это было в конце июня 2004 г., всего несколько месяцев спустя после того, как неизвестное ранее и ни в чем не зарекомендовавшее себя Общество с ограниченной ответственностью «Институт проектирования и реставрации» - ИПИР (г. Архангельск), выиграло тендер на генеральный подряд на реставрацию и проведение всех работ на памятниках Соловецкого монастыря. Слово «выиграло» следовало бы взять в кавычки, ибо всё было устроено таким образом, что ни бывшая Союзреставрация (ныне ЦНРПМ, г. Москва), ни кооператив соловецких реставраторов «Палата», имевшие огромный опыт восстановления памятников архитектуры Соловецкого монастыря, не смогли даже подать документы на «конкурс». Права на реставрацию всего Соловецкого комплекса были отданы целиком на откуп специально созданной фирме. И это при том, что в архиве ЦНРПМ хранятся тысячи наработанных десятилетиями обмерных чертежей, справок, исследований и прочей документации, а в самой организации были специалисты своего дела. Чем же он себя так зарекомендовал неожиданно возникший на горизонте Институт проектирования и реставрации, чтобы заполучить памятники мировой культуры, чтобы именно ему доверили ни много ни мало, сложнейшие объекты для НАУЧНОЙ реставрации?! НИЧЕМ особенным. В его активе была всего лишь маленькая деревянная церквушка. Вручить реставрировать выдающийся архитектурный комплекс Соловецкого монастыря ИПИРу, в моем восприятии, это все равно, что шофера посадить за штурвал самолета. Для полноты картины. Главный «реставратор» ИПИР инженер Д.А.Агапов, ВПЕРВЫЕ в своей жизни посетивший летом 2004 г. Соловки и увидевший восстановленные еще в 1970-ые годы деревянные кровли трапезной, изумился: «Что же на Соловках так бедно живут?! Крыши деревянные. Если железа не хватает, так толем крыши бы покрыли!». Это типичное рассуждение шофера, оказавшегося в кабине воздушного лайнера и удивившегося каким-то странным панелям с лампочками.

В июле - сентябре 2004 г. состоялся первый контакт нашей Соловецкой (средневековой) археологической экспедиции, которую я возглавляю, с ИПИР. Последний осуществлял проект прокладки кабелей электросети на территории монастыря. По предварительной договоренности предполагалось, что наша экспедиция будет вести раскопки и наблюдения по трассе траншей с просеиванием культурного слоя. Как показали многолетние раскопки, земля здесь таит многочисленные предметы монастырского быта. Территория монастыря - памятник археологии, любые земляные работы должны предварять археологические раскопки. Это прописная истина.

Трасса траншеи должна была пройти под бойницей подошвенного боя крепости у Сушила, а далее по мельничному двору с выходом на внутренний двор монастыря - по его периметру. При ознакомлении с проектом электросетей, начертанном на гладкой бумаге в тиши кабинета (и за немалые деньги), выяснилась его полная несостоятельность и непригодность. ИПИР на месте вдруг для себя обнаружил удивительные вещи: а) под бойницей к западу от Сушила уже проложена ливневая канализация, не совместимая с электрическими кабелями высокого напряжения; б) на мельничном дворе имелось три яруса булыжного и валунного мощения; в) прохождение трассы по внутреннему двору монастыря с мощным культурным слоем должно в обязательном порядке сопровождаться полноценными раскопками, а это удорожало сами работы. В итоге весь проект был на ходу кардинально пересмотрен, значительная часть сети была вынесена за пределы крепости.

Оказалось также, что разработчики проекта, исполнители работ и руководство ИПИР не имели даже малейшего представления о сложности и специфике объекта – Соловецкого монастыря как памятника великого культурного наследия. Показательно, что когда трасса траншеи неожиданно вышла на свод мельничного канала, то собравшиеся руководители ИПИР стали обсуждать его преодоление. Привожу дословно, поскольку находился рядом: «Пробиваем свод канала с двух сторон и протягиваем кабель». На мои слова о том, что это памятник архитектуры и истории, услышал в ответ от «реставраторов»: «У вас здесь везде памятники!». Это у НАС – памятники, а не у НИХ. Для них, т.е. ИПИРа, – это просто рядовой объект, где зарабатывают деньги.

Или другой пример. Обсуждаем вынесение трассы за крепостную стену. На представленном новом плане вижу линию, пересекающую гранитное крыльцо у Святых ворот. На моё недоуменное восклицание, что здесь же крыльцо ХVIII века, прораб П.Е.Ляпин мгновенно находит решение: «Пригоняем кран, поднимаем плиты, копаем траншею, протягиваем кабель, затем воcстанавливаем крыльцо». Конечно, это же пустячное дело - разобрать крыльцо ХVIII в. Только при всем при том, археологические исследования показали наличие под плитами еще мощной валунной подушки. И здесь пришлось сделать корректировку с обходом крыльца.

С самого начала я просил не трогать бойницу подошвенного боя крепости, поскольку там необходимо провести полноценные раскопки на предмет изучения остатков деревянных настилов под пушки. В итоге без всякого уведомления траншея в бойнице была всё же прокопана, и тем самым оказались уничтожены не только остатки деревянного настила, но и комплекс развала стекла и скопления слюдяных вставок в оконницы ХVII – начала ХIХ в.

В первые часы работы, как только команда землекопов оказалась на территории монастыря, и как только я стал объяснять методику раскопок с просмотром земли, прораб, накануне не возражавший против раскопок, в нарушение договоренностей, вдруг при мне дал совершенно иное указание рабочим: «Археолога не слушать, копать траншею!» (вот оно великое и современное: «Бабки! Бабки надо зарабатывать!»). Пришлось срочно обратиться к музей за поддержкой, телеграфировать в Архангельск в органы охраны культурного наследия, звонить руководству ИПИР, чтобы приостановить этот произвол. Половина дня была упущена. После соответствующих разъяснений о нарушении Закона началось просеивание земли на наиболее важных участках. В дальнейшем просеивание неоднократно срывалось, оспаривалось. Пришлось составить план участков, на которых просеивание слоя должно было осуществляться при засыпке траншей.

Одновременно ИПИР заказал другой организации исследование фундаментов Прачечного, Новобратского корпусов, Филипповской церкви. С этой целью без согласования с археологом, по сути, пиратски, были отрыты инженерные шурфы. Их отрыли и… забросили на месяц. Вопреки всем инструкциям фундаменты простояли обнаженными и не зарытыми столь длительный срок, провоцируя аварийную ситуацию. И только после того, как мною был поставлен вопрос о предписании, шурфы вскоре засыпали. Указанные события показали полную безответственность ИПИР за судьбу объектов археологии и архитектуры.

После первого опыта взаимодействия с ИПИР, стоившего мне сильнейшей неоправданной нервотрепки, я отказался от дальнейшей работы с этой организацией.

В 2005 г. ИПИР заключил договор с Институтом археологии РАН на проведение археологических раскопок и надзора по трассе прокладки канализации, водопровода на территории Соловецкого монастыря. На Соловки была направлена археолог М.Е.Ворожейкина. Она сразу столкнулась с неорганизованностью работ. Выделялось малое количество рабочих или их не давали вообще, или длительное время просто не размечались участки траншей под предлогом «а мы не знаем, где они проходят» (и это при наличии чертежа с утвержденной трассой!). Была предпринята попытка столкнуть рабочих с археологом, когда рабочим сказали, что зарплату им должна платить М.Е.Ворожейкина, хотя по договору ее выплачивал ИПИР. Были случаи и другой откровенной лжи. В какой-то период работы не велись, потому что не было экскаватора (на участке у Северного сухого рва было разрешено его применение). На запрос из Москвы, из Института археологии, к руководству ИПИР, почему работы приостановлены, там ответили, что Ворожейкиной просто нет на месте, она ушла в лес, а экскаватор работает. Когда же в ИПИР сообщили, что пустынное место работ можно увидеть через интернет по видеокамере, установленной на Петербургской гостинице, в ответ последовало молчание, затем «обрыв» связи. Уверен, в этот момент никто в ИПИРе даже не покраснел от откровенного вранья.

Показателен другой случай с белокаменным надгробием соловецкого архимандрита начала ХVIII в., выявленным по трассе одной из траншей под крепостной стеной. После отказа со стороны ИПИР вынуть уникальную плиту с надписью-вязью мы вынуждены были обратиться с письмом в музей-заповедник и в органы охраны памятников культуры Архангельской области. Только после этого плиту изъяли. Но в нарушение договоренностей археолога не позвали для наблюдений, а саму плиту при неумелом вытаскивании раскололи на две части, так как не догадались подставить бревна. Кто-то из остроумных студентов охарактеризовал данную ситуацию как «ИПИРОВА победа». Я бы эту фразу сделал эпиграфом ко всей деятельности ИПИР на Соловках. Безразличие ИПИР к памятникам Соловецкого монастыря стало совершенно очевидным.

К концу сезона 2005 г., осенью, из-за отсутствия техники было достигнуто соглашение, что археологические наблюдения в траншее, проходящей по южной части поселка, будут перенесены на следующий, 2006 г. Но ИПИР не был бы ИПИРом, если бы сдержал слово и не обманул бы. После отъезда Ворожейкиной эта часть трассы была самовольно прокопана и в нее уложена труба. Археолог вынужден был срочно прилететь на Соловки, чтобы составить акт. Я настаивал на передачу дела в прокуратуру, поскольку произошел вопиющий случай нарушения культурного слоя. Это была последняя капля терпения. Видимо, только данная угроза судебного разбирательства заставила ИПИР пересмотреть свою позицию в отношении археологии. И в 2006 г. произошли ощутимые положительные сдвиги в политике ИПИР к археологическому наследию Соловецкого монастыря. Археолог получил возможность проводить необходимые наблюдения и исследования. Я это объясняю просто: на третий год (!) «шоферы» под страхом судебного разбирательства соизволили, наконец-то, приоткрыть инструкцию по вождению самолета! Благодаря этому М.Е.Ворожейкиной были получены интереснейшие материалы. Найдены многочисленные предметы вооружения, включая наконечники стрел, стволы пищалей, ядра, осколки средневековых гранат, бердыши. Обнаружены также предметы монастырского быта: инструмент, обувь, глиняная посуда и прочее и прочее. Но, пожалуй, наиболее важной находкой, на мой взгляд, были сгнившие деревянные санки с уложенным на них валуном. Теперь стало ясно, как доставляли камни на строительство крепости!

Но даже 2006-й год не прошел гладко. Снова сказалось пренебрежение проектировщиков к предварительному археологическому обследованию трассы. В итоге возле Успенской башни только в ходе непосредственного рытья траншеи неожиданно (как всегда) обнаружилась мощная многоярусная засыпка из валунов, укреплявшая основание башни от сползания ее в море. Это потребовало в очередной раз пересмотра на ходу самого проекта и глубины заложения труб. По-прежнему удручала и допотопность применявшихся технологий. Даже не специалисту было ясно, что прокладка траншеи глубиной 2 метра в крайне узком проходе между кельями и крепостью постоянно создавала аварийную ситуацию для стен зданий.

Не зарекомендовал себя ИПИР и при реставрации зданий монастыря. Реставрация требует особых знаний, большой практики, любви, наконец, к самому предмету. Но откуда взяться знаниям у строителей, впервые увидевшие Соловки через три месяца после полученного тендера? НАУЧНАЯ реставрация (а другой просто не бывает, иначе это не реставрация) сопоставима с хирургической операцией. Представляю, что будет с больными, если в хирургии будет введена практика тендеров для всех без разбору организаций, подавших заявки. А в реставрации такое оказалось возможно.

На Соловках в незнании вопроса ИПИР проявил себя практически сразу. Для находившейся в аварийном состоянии колокольни ХVIII века инженером Агаповым были проведены расчеты и поставлен диагноз, вызвавший у новоявленных реставраторов шок: колокольня по всем параметрам уже мертва, она давно должна была упасть, не понятно, почему она вообще стоит. Конечно, если исходить из качества современного кирпича, не учитывать старые конструкции и прочую специфику, известную профессиональным реставраторам, то мрачный прогноз неизбежен.

Колокольня – первоочередный объект, переданный на реставрацию ИПИР на заклание: она стала первой их жертвой. Сначала все шло хорошо. Колокольню закрыли со всех сторон первоклассные (действительно очень хорошие) строительные леса. А затем в музее появился лист огромных размеров, вывешенный на всю высоты стены помещения с проектом реставрации колокольни. В нижнем правом углу, как и положено, указан автор проекта – ИПИР. Скорости создания этого проекта можно было бы позавидовать, если бы это не оказалось практически полной копией проекта, ранее разработанного московскими реставрационными мастерскими - ЦНРПМ. На листе остались без изменения даже ошибки, ранее допущенные и неисправленные. Как видим, ИПИР сходу освоил метод переклеивания штампов и присвоения авторства. Интересно, заплатило ли государство еще раз за эту бумагу?

Страницы: 1, 2 и 3