Пророк Авель на Соловках (в изложении писателя Сергея Нилуса)

Ясновидящий монах Авель на Соловках и его участь как русского пророка

* * *

Виделся с отцом Н. Поговорил на эту тему.

- Пророка бы надо! - говорю.
- Пророка? - вопросительно повторил за мною это слово отец Н., - вот что я расскажу вам на это. Во дни великой Екатерины, в Соловецком монастыре, жил-был монах высокой жизни. Звапи его Авель. Был он прозорлив, а нравом отличался простейшим, и потому что открывалось его духовному оку, то он и объявлял во всеуслышание, не заботясь о последствиях. Пришел час и стал он пророчествовать: пройдет, мол, такое-то время, и помрет царица, - и смертью даже указал какою. Как ни далеки Соловки были от Питера, а до шло, все-таки, в скорости Авелево слово до тайной канцелярии. Запрос к настоятелю, а настоятель, недолго думая, Авеля - в сани и - в Питер; а в Питере разговор короткий: взяли да и засадили пророка в крепость... Когда исполнилось в точности Авелево пророчество и узнал о нем новый государь, Павел Петрович, то, вскоре по восшествии своем на престол, повелел представить Авеля пред свои царские очи. Вывели Авеля из крепости и повели к царю.
- Твоя, - говорит царь, - вышла правда. Я тебя милую. Теперь скажи: что ждет меня и мое царствование?
- Царства твоего, - ответил Авель, - будет все равно что ничего: ни ты не будешь рад, ни тебе рады не будут, и помрешь ты не своей смертью.

Не по мысли пришлись царю Авелевы слова, и пришлось монаху прямо из дворца опять сесть в крепость... Но след от этого пророчества сохранился в сердце наследника престола, Александра Павловича. Когда сбылись и эти слова Авеля, то вновь пришлось ему совершить прежним порядком путешествие из крепости во дворец царский.
- Я прощаю тебя, - сказал ему государь, - только скажи, каково будет мое царствование.
- Сожгут твою Москву французы, - ответил Авель и опять из дворца угодил в крепость... Москву сожгли, сходили в Париж, побаловались славой... Опять вспомнили об Авеле и велели дать ему свободу. Потом опять о нем вспомнили, о чем-то хотели вопросить, но Авель, умудренный опытом, и следа по себе не оставил: так и не разыскали пророка... А вы, С. А., хотели бы, чтобы в наше-то время да чтобы пророк явился! Сто лет тому назад, вишь, куда пророков-то за слово пророческое сажали, а теперь, - усмехнулся он, - и слова сказать не дадут, как за - клин засадят.

Так закончил свою повесть отец Н. о соловецком монахе Авеле.

О монахе Авеле у меня записано из других источников следующее.

Монах Авель жил во второй половине восемнадцатого века и в первой половине девятнадцатого. О нем в исторических материалах сохранилось свидетельство, как о прозорливце, предсказавшем крупные государственные события своего времени. Между прочим, он за десять лет до нашествия французов предсказал занятие ими Москвы. За это предсказание и за многие другие монах Авель поплатился тюремным заключением. За всю свою долгую жизнь, - он жил более восьмидесяти лет, - Авель просидел за предсказания в тюрьме двадцать один год. Во дни Александра I он в Соловецкой тюрьме просидел более десяти лет. Его знали: Екатерина II, Павел I, Александр I и Николай I. Они - то заключали его в тюрьму за предсказания, то вновь освобождали, желая узнать будущее. Авель имел многих почитателей между современной ему знатью. Между прочим, он находился в переписке с Параскевой Андреевной Потемкиной. На одно ее письмо с просьбой открыть ей будущее Авель ответил так: "сказано, ежели монах Авель станет пророчествовать вслух людям, или кому писать на хартиях, то брать тех людей под секрет и самого Авеля и держать их в тюрьмах или в острогах под крепкою стражею"... "Я согласился, - пишет далее Авель, - ныне лучше ничего не знать, да быть на воле, а нежели знать, да быть в тюрьмах и под неволею". Но недолго Авель хранил воздержание и что-то напророчил в царствование императора Николая Павловича, который, как видно из указа Святейшего Синода от двадцать седьмого августа 1826 года, приказал изловить Авеля и заточить "для смирения" в Суздальский Спасо-Евфимиевский монастырь. В этом монастыре, полагать надо, и кончил свою жизнь прозорливец.

В другом письме к Потемкиной Авель сообщал ей, что сочинил для нее несколько книг, которые и обещал выслать в скором времени. "Оных книг, - пишет Авель, - со мною нет. Хранятся они в сокровенном месте. Оные мои книги удивительные и преудивительные, и достойны те мои книги удивления и ужаса. А читать их только тем, кто уповает на Господа Бога".

Рассказывают, что многие барыни, почитая Авеля святым, ездили к нему справляться о женихах своим дочерям. Он отвечал, что он не провидец и что предсказывает только то, что ему повелевается свыше.

Дошло до нашего времени "Житие и страдания отца и монаха Авеля"; напечатано оно было где-то в повременном издании, но, по цензурным условиям, в таком сокращенном виде, что все касающееся высокопоставленных лиц было вычеркнуто.

По "Житию" этому, монах Авель родился в 1755 году в Алексинском уезде Тульской губернии. По профессии он был коновал, но "о сем (о коновальстве) мало внимаше". Все же внимание его было устремлено на Божественное и на судьбы Божий. "Человек" Авель "был простой, без всякого научения, и видом угрюмый". Стал он странствовать по России, а потом поселился в Валаамском монастыре, но прожил там только год и затем "взем от игумена благословение и отыде в пустыню", где начал "труды к трудом и подвиги к подвигом прилагати". "Попусти Господь Бог на него искусы великие и превеликие. Множество темных духов нападаше нань". Все это преодолел Авель, и за то "сказа ему безвестная и тайная Господь" о том, что будет всему миру. Взяли тогда Авеля два некий духа и сказали ему: "буди ты новый Адам и древний отец и напиши яже видел еси, и скажи яже слышал еси. Но не всем скажи и не всем напиши, а только избранным моим и только святым моим". С того времени и начал Авель пророчествовать. Вернулся в Валаамский монастырь, но, прожив там недолго, стал переходить из монастыря в монастырь, пока не поселился в Николо-Бабаевском монастыре Костромской епархии, на Волге. Там он написал свою первую книгу, "мудрую и премудрую".

Книгу эту Авель показал настоятелю, а тот его вместе с книгой проводил в консисторию. Из консистории его направили к архиерею, а архиерей сказал Авелю: "сия твоя книга написана смертною казнию" - и отослал книгу с автором в губернское правление. Губернатор, ознакомившись с книгой, приказал Авеля заключить в острог. Из костромского острога Авеля под караулом отправили в Петербург. Доложили о нем "главнокомандующему Сената", генералу Самойлову. Тот прочел в книге, что Авель через год предсказывает скоропостижную смерть царствовавшей тогда Екатерине II, ударил его за это по лицу и сказал: как ты, злая глава, смел писать такие слова на земного бога?" - Авель отвечал: "меня научил секреты составлять Бог!" - Генерал подумал, что перед ним простой юродивый и посадил его в тюрьму, но все-таки, доложил о нем государыне.

В тюрьме Авель просидел около года, пока не скончалась Екатерина. Просидел бы и больше, но книга его попалась на глаза князю Куракину, который был поражен верностью предсказания и дал прочесть книгу императору Павлу. Авеля освободили и доставили во дворец к государю, который просил благословения прозорливца:

- Владыко, отче, благослови меня и весь дом мой, дабы твое благословение было нам во благое.

Авель благословил. "Государь спросил у него по секрету, что ему случится", а затем поселил его в Невской Лавре. Но Авель скоро оттуда ушел в Валаамский монастырь и там написал вторую книгу, подобную первой. Показал ее казначею, а тот ее отправил к Петербургскому митрополиту. Митрополит книгу прочел и отправил в "секретную палату, где совершаются важные секреты и государственные документы". Доложили о книге государю, который увидал в книге пророчество о своей скорой трагической кончине. Авеля заключили в Петропавловскую крепость.

В Петропавловской крепости Авель просидел около года, пока не умер, согласно предсказанию, император Павел. После его смерти Авеля выпустили, но не на свободу, а под присмотр в соловецкий монастырь, по приказанию императора Александра I.

С. Нилус: "Третий день стоит такая погода, что, кажется, еще немного - и задохнешься... Гнев Божий! Да как и не быть ему?..
Приходит сегодня отец нашей припадочной Груши, просить чайку.
- Ну, как, - спрашиваю, - живут у вас, Павел, на деревне? Опоминается народ?..
Какое там, - махнул безнадежно рукою Павел, - опоминается! Опомнится он? час от часу все хужеет народ, звереет, точно и смерти на него нет... За то и дохнуть стали, как скоты... Плохой, совсем плохой народ стал!
Это я уж давно не от одного Павла слышу..."

Потом Авель получил полную свободу, но пользовался ею недолго. Написал третью книгу, в которой предсказал, что Москва будет взята в 1812 году французами и сожжена. Высшие власти осведомились об этом предсказании и посадили Авеля в Соловецкую тюрьму при таком повелении: "быть ему там, доколе сбудутся его предсказания самою вешию".

В Соловецкой тюрьме, в ужасных условиях, Авелю пришлось просидеть десять лет и десять месяцев.

Москва, наконец, была взята Наполеоном, и в сентябре 1812 года Александр I вспомнил об Авеле и приказал князю А.Н. Голицнну написать в Соловки приказ освободить Авеля. В приказе было написано: "ежели жив здоров, то ехал бы к нам в Петербург; мы желаем его видеть и нечто с ним поговорить". Письмо пришло в Соловки первого октября, но соловецкий архимандрит, боясь что Авель расскажет царю о его (архимандрита) пакостных действиях", от писал, что Авель болен, хотя тот был здоров. Только в 1813 году Авель мог явиться из Соловков к Голицину, который "рад бысть ему до зела" и начал его "вопрошати о судьбах Божиих". И сказывал ему Авель "вся от начала веков и до конца".

Потом Авель стал опять ходить по монастырям, пока не был, в царствование уже Николая Павловича, пойман по распоряжению властей и заточен в Спасо-Евфммиевский монастырь в Суздале, где, по всей вероятности, и скончался. (Нилус Сергей. На берегу Божьей реки. Ч.1. Сергиев Посад, 1911)