Соловки: реставрация или откровенная халтура?

"Вся советская наука — несчастная наложница Гулага. Что ни гений, то бывший зэк. Что ни любимец партии, то шарлатан. Если мысленно составить команды из ученых, расстрелянных и уцелевших, то первые не взяли бы себе вторых даже в лаборанты. Советская тропа ведет науку на мировые задворки. А другие дороги нами отвергнуты."
( Владимир Надеин. Журнал ЕЖ, 12.02.2009 )

Из наблюдений о работе ИПИР. Чтобы понять качество «реставрации» достаточно подняться на галерею крепостной стены и посмотреть на то, как сделана ее кровля к северу и югу от Успенской башни. В северной части, где в 1980-х годах работала Союзреставрация (ныне ЦНРПМ), воссозданы старые конструктивные элементы кровли, передающие дух эпохи. Здесь всё дышит прошлым. А к югу от Успенской башни – откровенная халтура: прибитые, хотя и коваными гвоздями, плохо отпиленные «сикось-накось» доски, без использования старых конструктивных элементов. Так строят коровники и сараи. О прочих делах «реставраторов» из ООО ИПИР, ограниченно ответственных за свою работу, лучше взять интервью у специалистов. Впрочем, предварительно стоит полистать и книгу архитектурного надзора, страницы которой пестрят многочисленными замечаниями.

Возникает вопрос, а куда смотрит заказчик? Почему он молчит? В ответ трудно поверить. Но буквально до недавнего времени в нарушении всех мыслимых норм заказчиком являлся... сам ИПИР. Что хочу – то и ворочу. С 2006 года права заказчика отошли к музею-заповеднику. Изменилось что-то в лучшую сторону? Не думаю. Отдел проектирования и реставрации музея возглавляет А.Ф.Горбачев, ранее работавший в том же ИПИРе. Он - студент-заочник Политехнического института, т.е. еще только будущий специалист, строитель. А о его отношении к памятникам Соловецкого монастыря можно судить по тому, что он предлагал не выправить, а разобрать (уничтожить, по сути) сильно накрененный каменный столб сеней ХVII века у Святых ворот. Им же поднимался вопрос о полной разборке булыжной мостовой, которая проходит вдоль монастыря со стороны моря. Аргументация – ходить неудобно, машины по ней не ездят, а по обочине, которую всю разбили. Знакомый ИПИРовский подход. При этом вычинка булыжного мощения времени ГУЛАГа, ставшего частью историко-культурного ландшафта, и полный запрет проезда транспорта, сотрясающего стены монастыря, тогда даже не рассматривались.

В 2006 году Соловецкий музей-заповедник все же решил выставить один из объектов, подлежащих реставрации, - крепость Соловецкого монастыря - на очередной конкурс. К этому времени стало ясно, что ИПИР сорвал все сроки сдачи не только колокольни, но и Прачечного корпуса. Конкурс проводил А.Ф.Горбачев. Победу одержала Творческая мастерская реставрации и декора (г.Архангельск). На мой вопрос, сколько было участников конкурса, я получил вполне ожидаемый ответ – всего один участник, он же победитель. Это просто неслыханно! Единственная в России уникальная валунная каменная крепость, высшее достижение фортификации эпохи позднего русского средневековья, памятник европейской и мировой культуры, вверена мастерской, ранее занимавшейся реставрацией деревянной архитектурой (первоначальное название ГИПРОДРЕВ). Ныне, если не ошибаюсь, эта мастерская подрабатывает установкой оградок могил, которые скромно именуются «декором».

Задаю А.Ф.Горбачеву другой вопрос: «Какой же это конкурс, если в нем был всего один участник? Конкурса вообще не было!». В качестве сравнения мне сразу пришла на память знаменитая история 1850-х годов с конкурсом на памятник Тысячелетию России. Тогда прошел не один, а было несколько конкурсов, шло обсуждение в прессе, много спорили, прежде чем такой важный объект доверили скульптору Микешину. А сейчас – чисто формальная процедура, и памятник ЮНЕСКО передан на реставрацию странной организации.

Но оказывается, юридически все соответствует положению о конкурсах, разработанному министерством. Конкурс считается состоявшимся, если в нем приняла участие даже одна организация. «Но можно давать подряд и субподряд другой организации», - упокоил меня А.Ф.Горбачев. Да, наши чиновники знают, как писать законы и для кого их писать. Иными словами, основные деньги получает тот, кто заполучил объект, а оставшиеся крохи можно раздать приглашенным знающим свое ремесло профессиональным реставраторам. Такая феодальная система многочастных кормлений, позволяющая жировать неумехам, погубит в конечном итоге реставрацию.

Правда, я все же поинтересовался, почему на конкурс не подал заявку Научно-исследовательский и производственный кооператив соловецких реставраторов «Палата». И получил ответ от его руководителя В.В.Сошина, работающего и живущего на Соловках с 1974 года, человека, за плечами которого 32 года реставрационной практики. Он сказал, что всё настолько забюрократизировано, что на оформление и сбор требуемых кип бумаг с печатями и согласованиями на разных уровнях уйдет полгода, что все это просто не реально.

Что же касается выигравшего конкурс ГИПРОДРЕВа, то это его уже вторая его победа. Первый объект, ему переданный, – музеефикация каменных руин келий конца ХVII века, которые откапывает наша археологическая экспедиция. Я наблюдал работу гипродревцев по составлению проекта. Приехали из Архангельска всего на несколько дней (на большее нет времени) двое молодых людей и впервые увидели непонятное хитросплетение самых разнообразных и разновременных конструкций. Кончилось всё тем, что послали за В.В.Сошиным. Тот «из любви к искусству» стал разъяснять им: это - позднее окно, а вот это - след первоначального оконного проема, здесь была дверь и т.д. и т.п. Более того, он даже стал давать конкретные наметки проекта. Спрашивается, что делают эти люди на Соловках? И нужны ли здесь такие специалисты? Не проще ли отдать музеефицировать кельи тому же В.В.Сошину, «Палате»? Я вынужден был написать докладную записку в дирекцию музея-заповедника. И, кажется, данный вопрос, удалось решить положительно, будет СУБПОДРЯД.

Нам бы эти конкурсы взять и отменить! Пора перестать играть судьбою выдающегося ансамбля древнерусского зодчества. Так и хочется задать вопрос дирекции музея-заповедника и Министерству культуры, а осознают ли они, что проведенные на Соловках тендеры и конкурсы дискредитировали сами себя? Что по результатам «реставрации» последних лет Соловецкий ансамбль может быть вычеркнут из списков памятников мирового наследия?

Есть ли выход? Выход всегда есть. И прежде всего необходимо отменить результаты всех конкурсов, включая генеральный подряд ИПИРа на все памятники Соловецкого монастыря. Пока не поздно. Минувшие два года показали, что данное общество с ограниченной ответственностью, как и бывший ГИПРОДРЕВ, не располагают необходимыми кадрами для реставрации памятников, стоящих на охране ЮНЕСКО. У данных организаций нет даже мало-мальски грамотного архитектора-реставратора, способного вести столь сложные объекты мировой культуры. Необходимо привлечь организации, располагающие квалифицированными кадрами реставраторов - ЦНРПМ и «Палату». ИПИРу же следует отдать второстепенные объекты, а саму его деятельность поставить под жесткий контроль.

Может быть, поддержку в вопросах научной реставрации и охраны памятников культурного наследия следует искать у действующего Спасо-Преображенского ставропигиального мужского монастыря? Может быть, монахи (их около 30 человек), как предъявляющие свои права на полное владение всем комплексом монастыря и стоящие за вывод из монастырских стен действующего музея-заповедника, более всего заинтересованы в этом? Оказалось, тоже нет. Дело монаха – спасение души. Все остальное суета – сует. И такая позиция объясняет многое. Главное для монастыря – чтобы все было ЧИСТЕНЬКО И КРАСИВО.

В 2003 году вопреки всем проектам реставрации Спасо-Преображенского собора ХVI века - главной святыни Соловецкого монастыря, в нем был установлен новый благолепный иконостас. Правда, наместник монастыря немного поколебался, но не смог все же отказать богатому спонсору, решившему таким образом замолить свои грехи. И музей, между прочим, дал добро такой инициативе, отступя тем самым от первоначального проекта реконструировать на основе исторических данных древний тябловый иконостас эпохи Филиппа Колычева. От древнего иконостаса, как было установлено, на восточной стене храма сохранялись все подлинные железные конструкции. Но все «железки» спилили при установке новодела в 2003 году. Тогда же под крепления основы иконостаса долбили стены - подлинную кладку ХVI века, а под низ центральных стоек на солее рабочие сыпали второпях мокрый морской песок, взятый прямо на берегу залива (за сухим далеко бегать). Пол в алтаре всегда был белокаменным, но современным монахам захотелось иметь более теплый, деревянный. Доски предстояло постелить на бревна, которым стала мешать песчаная подсыпка, прикрывавшая своды. В итоге без какого-либо уведомления данную подсыпку выбросили на свалку, а с ней, как оказалось, и фрагменты плиток от цветного поливного пола. Двое сотрудников нашей археологической экспедиции потом ползали по кучам островной свалки, выбирая эти фрагменты. Но собрать удалось далеко не всё. В декабре 2006 г. эти фрагменты были представлены на выставке «Наследие Соловецкого монастыря», состоявшейся в Архангельске. Жаль, что в каталоге выставке не было указано их истинное происхождение: найдены на соловецкой свалке. Какая уж тут научная реставрация и бережение духа эпохи. А речь идет о соборе – детище игумена Филиппа, затем митрополита Московского, в каждый камень которого он вложил свою душу.

В монастыре, хозяйством которого ведает келарь отец Герасим, победил утилитарный подход. На северном дворике стоит Портная одностолпная палата 1645 года - постройка времени игумена Маркелла, еще одного соловецкого святого. Как вы думаете, подо что её может использовать монастырь? Оказывается, в палате очень хорошо хранить картошку! На мое искреннее изумление о. Герасим также искренне изумился: «А где ее еще хранить-то?». Почин замечательный. Его можно распространить и далее, скажем, на Грановитую палату Московского кремля. Как будто нет вообще иных помещений. А ведь буквально за год до этого монахи сломали старый каменный погреб на северном дворике буквально в нескольких метрах от той же Портной палаты.

Но государственный музей-заповедник никак не реагирует на нефункциональное использование монастырем помещений, хотя обязан. Почему? Наверное, потому, что это будет в очередной раз расценено монахами как посягательство на деятельность монастыря, вмешательство в их дела. И в очередной раз это будет преподнесено общественности и патриархии как конфликт между монастырем и музеем. Положа руку на сердце, могу засвидетельствовать часто встречаемую среди паломников озлобленность к одному только слову «музей». Все устали от этого ненужного и разрушительного для душ противостояния. К сожалению, у монастыря есть и веские контраргументы для противостояния музею-заповеднику. Неоднократно монахи выговаривали музею за состояние Трапезной палаты – шедевра древнерусской архитектуры ХVI века, стены которой год от года продолжают покрываться коркой желтой плесенью. Претят монастырю (и вполне обоснованно) планы музея-заповедника превратить Соловки в крупнейший международный туристический центр с многочисленными отелями, ресторанами и прочими несовместимыми с монастырем объектами. А по мне, и существующие частные пивные ларьки на Соловках неуместны, не говоря уж о круглосуточной торговлей водкой.

Благодаря спонсорской поддержке монастырь приступил к ремонту фасадов корпусов северного дворика. Работы ведет реставрационный кооператив «Палата». Казалось бы, почему не воспользоваться удачной ситуацией и не восстановить южный фасад старинной Рухлядной палаты. Здесь сохранились прежние арочные оконные проемы, которые в ХIХ веке просто заложили кирпичом, пробив рядом казенные прямоугольники окон. Используя обмерные чертежи П.Д.Барановского 1920-х годов и материалы обследования О.Д.Савицкой 1970-х годов, вполне можно было бы воссоздать и уничтоженный столп на втором этаже. На Соловках стало бы на одну одностолпную палату больше. Но монастырский келарь не поддался на уговоры: «Мы здесь живем! Будет темно в помещении». В итоге все оставлено на своих местах, внутри палаты сделан евроремонт. А электрический свет все равно горит внутри постоянно, освещая монастырскую лавку, там расположившуюся.

А что касается археологии, то у келаря Герасима к ней особое отношение. Она, по его рассуждениям, вообще не нужна. Все эти железки, черепки… Поэтому у нас неоднократно возникали споры, когда он отдавал распоряжение трудникам срезать грунт без археологического надзора. Довод один: какой это культурный слой? Это же помойка. В начале октября 2006 г. по его приказу на северный дворик был пригнан экскаватор, который ковшом стал вычерпывать землю из бойницы подошвенного боя крепости. Чтобы прекратить это безобразие, мне пришлось залезть на руку ковша перед кабиной. А стоящий рядом монашествующий брат Герасим, плавно помахивая ручкой, под мой ор спокойно продолжал отдавать указания экскаваторщику: «Копай! Копай!». Едва удалось выгнать технику, как Герасим дал указание трудникам снимать землю рядом с другой бойницей на месте знаменитой Никольской тюрьмы ХVI-ХVIII вв. И только мои слова о том, что я сейчас вызываю милицию, составляю протокол о нарушении 63-й статьи Закона об охране культурного наследия и завожу лично на него (а не на монастырь) уголовное дело, наконец-то, возымели воздействие.

Страницы: 1, 2 и 3