Процедура расстрела в ЧК-ОГПУ-НКВД

"Во время заточения меня на Соловках я был там подвергнут самому жестокому наказанию для Соловков, — содержанию в штраф-изоляторе на горе Секирной. Это наказание в четвертой степени.

Там со мной вместе сидел бывший чекист Асафов, игравший прежде видную роль, затем раскаявшийся. Видно было, как он мучился и терзался о содеянных им злодеяниях, за что он и подвергался жестокому гонению со стороны прежних своих коллег по работе. Он был словоохотлив и в минуты откровенности выдал много тайн из практики ГПУ. Он рассказал мне об ритуале расстрелов, очевидцем которых, будто бы, он был сам. Пусть правдивость передаваемого мною ниже будет на его совести.

Церемониал расстрелов несчастных жертв в Центральном ОГПУ

В ночь расстрелов "Черный Ворон" подвозит несчастных жертв к центральному ОГПУ (Лубянка № 2), въезжает во двор, подает пронзительный гудок, как сигнал о прибытии. Из караульного помещения выскакивают чекисты с винтовками, окружают сплошным кольцом "Черный Ворон", выгружают жертвы приношения, в большинстве из них связанные, затем под охраной той же сплошной цепи ведут несчастных в подвальное помещение, где устроен тир для расстрелов. Здесь конвоиры-чекисты передают по списку обреченных на смерть особым палачам чекистам, обслуживающим тир для расстрелов и производящим самое умерщвление. В первом помещении, являющимся как бы таможней тира, палачи-чекисты отбирают все принесенные вещи: чемоданы, постельные принадлежности и прочее. (Вырученные от продажи этих вещей деньги поступают в особый фонд на разные благотворительные цели по учреждениям ОГПУ: на выдачу пособий семьям чекистов, погибшим при исполнении долга, на оборудование читален, клубов и другие благотворительные цели). Из первого помещения берут по два, по три человека по особому очередному списку и ведут во второе, которое служит раздевальней перед тиром. Здесь особый чекист дежурный из комендатуры центрального ОГПУ читает приговоренным постановление коллегии ОГПУ о применении к ним высшей меры наказания. После чего палачи приказывают обреченный на смерть снять все одеяние и остаться в одном белье. (По словам Асафова снятая одежда идет исключительно в пользу палачей и является для них весьма доходной статьей). Если кто противится снимать одежду, то подскакивают два или три дюжих чекиста, схватывают несчастного, сдирают с него все одеяние, скручивают веревками руки и ноги, затем волокут в тир; там приставляют его к бетонной стене; притягивают к стене особыми двумя цепями, - одна на высоте груди, другая на высоте колен. Когда таким образом мишени будут расставлены, выходят на сцену два палача. Один несет ящик с наганами, а другой берет из ящика один за другим заряженные револьверы и почти в упор расстреливает несчастных, выпускает две или три пули в грудь. Когда палач-расстрельщик обойдет все мишени, подтягивающие цепи опускают, трупы падают.

Особые уборщики оттаскивают трупы к особый проточным желобам. За первой партией следует вторая, третья и т. д. Я задал рассказчику такой вопрос:

— Для чего такая церемония, как, например, прибавление и подтягивание людей цепями к стене? Было бы проще, как только втащат человека в помещение для расстрелов, или как они называют, в тир, так сейчас же пристрелить в упор в голову или в грудь?

— Нет, — возразил собеседник, — такой уж установлен порядок. Кроме того, и сами палачи не согласятся на упрощение. Жестокие мучения жертв доставляют этим садистам громадное наслаждение. Ведь, нужно только видеть их красные, разгоревшиеся, самодовольные, злорадно улыбающиеся рожи во время этой страшной процедуры. Бывает так, — когда мишени из живых людей будут расставлены, то палач-расстрелыцик закуривает предварительно папиросу, и, злорадно ухмыляясь, несколько раз пройдется вдоль фронта своих жертв.

Какие душу раздирающие сцены могут происходить и действительно происходит в это время в подвале ОГПУ, предоставляется воображению каждого читателя.

По окончании расстрела трупы складывают в тот "Черный Ворон", у которого на это время вынимают скамейки для сиденья. "Черный Ворон" отвозит трупы куда-то в захолустное загородное место, где приготовлены свалочные ямы для человеческих трупов. По окончании ритуала, уборщики обмывают водой стены и пол тира, уносят отобранные вещи в сторону, везде наводят чистоту, — все следы преступления скрыты. Часто ездившие в субботу в Собачник на "Черном Вороне" передавали, что видели оставшиеся не смытыми следы крови. Каждый и всякий, у кого не отупели еще нервы, должны содрогнуться при мысли, что подобные жертвоприношения происходят и сейчас один раз в неделю во многих городах бывшей Российской империи.

А культурный мир и цивилизованная Европа равнодушно безмолвствуют. (Зайцев Иван. Четыре года в стране смерти. (Посмертное издание). Изд. Дальневосточного Отдела Российской Всенародной Партии Националистов (Росснационалистов). Г.Шанхай. Китай. 1936.)

"Расстрельная процедура" в урочище Сандармох

"И вот теперь Матвееву предстояло "привести в исполнение" приказ в условиях, когда все обстоятельства были решительно против. И в первый же день случилось ЧП. Кто-то из "контингента" пронёс с собой нож. Они перерезали верёвки и напали на конвой. Конечно, в итоге работа была выполнена, и все получили свою "первую категорию". Но надо было что-то делать... Работа остановилась на четыре дня, и была возобновлена только первого ноября.

Прим.Ред.: Орден Красной Звезды М.Матвеев получил 28.11.1936 г. среди 19 палачей (в прямом смысле этого слова - чекистов-расстрельщиков) за другие расстрелы. После расстрелов первой и второй партий заключенных Соловецкой тюрьмы за «самоотверженную работу по борьбе с контрреволюцией» (приказ по УНКВД ЛО от 20.12.1937 г.), выразившейся в убийстве 1111 соловчан-заключенных, капитан госбезопасности Матвеев Михаил Родионович получил ценный подарок.

Но ведь не зря участник "взятия Зимнево дворца" (так он сам писал в анкете, что делать — два класса сельской школы!), бывалый чекист Михаил Матвеев выполнял подобную работу до 1933 года. Потом он передал дело Александру Поликарпову, а сам пошёл на повышение, став замначальника ЛенОГПУ по АХЧ... Теперь, когда для выполнения поставленных руководством планов не хватало опытных кадров, Матвееву надлежало лично приводить в исполнение... И он нашёл выход!

Приговорённых "готовили" в трёх комнатах барака, расположенных анфиладой. В первой комнате — "сверяли личность", раздевали и обыскивали. Во второй — раздетых связывали. В третьей — раздетых и связанных оглушали ударом деревянной "колотушки" по затылку. Потом грузили в машину, человек по сорок, и накрывали брезентом. Члены "бригады" садились сверху. Если кто-то из лежащих внизу приходил в себя, его "успокаивали" ударом "колотушки". По прибытии на полигон людей сбрасывали по одному в заготовленную яму, на дне которой стоял Матвеев. Он лично стрелял каждому в затылок. Так он "приводил в исполнение" человек по 200-250 за "смену".

4 ноября работа была закончена. Всего были расстреляны 1111 человек — один по ходу дела умер, а четверо были истребованы и этапированы в следственные тюрьмы. Михаил Родионович Матвеев с формулировкой "за успешную борьбу с контрреволюцией" был награжден орденом Красной Звезды — "преуспел в невозможном"!" (Черкасов Александр. Преуспевший в невозможном. "Ежедневный журнал", Москва, 27.10.2007)